Ожидающий на перекрестках - Страница 28

Дай бог нам с вами столько…

Арчи дико взвыл и заметался в кругу, а Роа отпустил врага и, слегка вспархивая над полом и хрипло ругаясь на своем языке, пустился наутек. Кот ринулся за ним.

Желающих оказаться на пути у этой парочки не нашлось, и Роа благополучно выпорхнул на улицу в сопровождении разъяренного и окровавленного Арчи.

Зрители дружно кинулись вслед за бойцами, но тут какой-то очень большой мужик зацепился за порог и упал в дверях, загородив весь проход. Он несколько раз пытался встать, но безуспешно – его толкали, проклинали, пытались через него перелезть – только никому это так и не удалось.

И тогда с улицы донесся такой леденящий душу кошачий вой, какого я никогда в жизни не слышал.

Кажется, все было в порядке.

Большой мужик Эйнар прислушался, встал, отряхнулся и довольно резво выскочил наружу. Вслед за ним повалили остальные.

Как я и ожидал, на улице не оказалось ни Роа, ни рыжего Арчи. И только откуда-то сверху, с темнеющего неба, где начинали зажигаться первые звезды, доносились удаляющиеся жалобные вопли.

Тут я приметил Роа, удобно устроившегося на крыше за трубой заведения и деловито оправлявшего растрепанные перья.

Неожиданно кошачий концерт смолк, и через несколько секунд что-то рыжее шмякнулось на мостовую неподалеку от нас.

Это был Арчи. Живой. Но как он выглядел!…

Кот пошевелился, неуверенно поднимаясь на дрожащие лапы – и в этот момент сверху на него обрушился вконец обнаглевший Роа!

С диким мяуканьем Арчи подскочил, стряхнув с себя пернатого мучителя, и стрелой метнулся в щель под ближайшим забором. Извлечь его оттуда уже не было никакой возможности.

Роа гордо прошелся перед молчащими зрителями, потом остановился перед хозяином Арчи и искоса поглядел на него.

Хозяин посинел. Позеленел. И пошел багровыми пятнами.

Роа зловеще клацнул клювом.

Хозяин Арчи что-то промямлил и полез в карман за кошельком.

Роа подпрыгнул, ухватил клювом кошелек, вырвал его из рук законного владельца и поволок – прямо по земле – ко мне.

– Священная птица, – сообщили в толпе. – От алтарей Хаалана… Вишь, как деньги тянет?!

– Ты знак-то, знак-то запомнил? – зашептали совсем рядом.

В ответ утвердительно угукнули.

Я поднял увесистый кошелек и сунул его в карман. Над нами, почти невидимый на фоне ночного неба, парил гребенчатый орел с дурацкой кличкой Ужас…

Мне его кличка уже начинала нравиться.

21

…По городу ползли слухи. Слухи о возродившейся силе чернокнижников из секты Хаалана Запрещенного. О магических знаках и заклятиях. О сошедшем с ума Косматом Тэрче и гигантском воплощении Хаалана, забравшем дырявую душу матроса. О заговоренной птице, сожравшей лучшего бойцового кота Жирного Бульфо. О нескольких удачливых ворах, подсмотревших тайный знак и ставших неуловимыми. О…

Слухи ширились и превращались в легенды. Их было много. Они пересказывались во всех тавернах, через слуг добирались до домов состоятельных горожан – и атмосфера неуверенности и ожидания повисла над старым городом. Словно пробудились древние, до поры дремавшие во мраке потаенных капищ силы; никто не знал, к чему это приведет, но все понимали – грядут перемены.

Люди ждали событий. Кто – со страхом, кто – с любопытством, а многие – с надеждой; расплывался, окутываясь туманом, привычный и ясный порядок вещей, забытые культы напоминали о себе, и будущее стало зыбким и ненадежным.

Мир готов был измениться.

Но пока – не менялся.

А мы ожидали появления Таргила, реального Предстоятеля Хаалана Сокровенного.

Мы ждали – и мир ждал. А еще ждал Дом.

Дом-на-Перекрестке.

22

Все состоялось совершенно случайно.

Был глухой закоулок. И была компания горожан, прижавшая к стене двоих типов с явным намерением надавать им тумаков. И были Грольн, Эйнар и я, без малейшего желания вмешиваться. Ну, поймали парочку воров; ну, дадут им по шее и отберут украденное без вмешательства стражников…

Ну и что?

– Давить их, гадов, надо! Расплодилось чернокнижников, житья от паскуд нету!…

Я резко остановился.

– В ножи их, соседи!

– А ну, вошь Халлова, зови своего беса!

Такой случай упускать было нельзя. Я немедленно присоединился к налитым дурной кровью горожанам, позабыв даже о своих спутниках.

Плотный мужчина в запыленной одежде странника был обреченно спокоен. Он понимал, что его ждет, был готов к этому в любой момент, и судьба его лежала на ладони у Искушенного Халла.

По-моему, ладонь эта собиралась сжаться в кулак.

Его собрат, высокий светловолосый юнец, чем-то похожий на Грольна, в страхе прижался спиной к стене, и глаза его лихорадочно бегали по сторонам – он еще на что-то надеялся, хоть на чудо…

Толпа распаляла сама себя. У многих в руках сверкнули ножи. Пора было вмешиваться.

– Эй, мужики, погодите их резать! – крикнул я, выходя вперед.

Ко мне повернулись озлобленные лица, на которых ясно читались раздражение и нетерпеливая, крысиная ярость.

– Добренький, да?!

– Дайте мне добренького, дайте, я его…

– Ишь, рожа еретическая, еще и лезет!… Давить, давить, без устали…

Я улыбнулся, и это немного остудило людей. Ничто так не действует на стадных животных, как спокойная улыбка – она чем-то сродни оскалу вожака.

– Ты клопов дави, под бабой своей! А эти нам живыми надобны, козел ты драный…

Полдела было сделано. Они меня слушали.

– Зачем – живыми? – угрюмо осведомился костлявый мясник в кожаном фартуке, крепче сжимая кривой разделочный нож.

Ох, не люблю я мясников! Тяжелый народ, неподъемный… как коровья туша.